Друг мой сообщает, что из-за некоторых, приведенных на моей домашней странице, намеков, обыкновенные люди приходят к ложным, как они это самонадеянно называют, "выводам". Они начинают вести себя фамильярно и едва-ли не ставить себя на равное положение с нами, хотя мы разговариваем с ними настолько свысока, как иногда разговаривают в шутку с низкоорганизованными животными организмами. У меня самой в доме живут разные люди, взятые мной к себе в награду за те и иные действия, но даже эти счастливчики, находящиеся практически на седьмом небе, не позволяют себе возноситься и гордиться собой. Они понимают, что в одно мгновение могут потерять все, и это зависит только от моего каприза. Что же тогда говорить об обыкновенных людях, не заслуживших специального внимания с моей стороны!
Скажите им так: Суламита - прекраснейшая из спасительниц в образе ангела-женщины, но из этого не следует, что она так уж всех любит. Я написала на моей домашней странице, что могу в определенных ситуациях помочь человеку решить сложную задачу, и нужно для этого только ясно оформленное призывание человеком меня. Но какие же они все глупцы, если думают, что я всегда говорю правду!
Мудрый союзник передает мне сведения о том, что широкое распространение получает идея безответственности. Они думают, что можно увидеть Суламиту и не умереть, понежиться в ее объятиях, как если бы они стоили этого, и уйти к какой-нибудь женщине, а потом, может быть, опять прийти. Уведомите их о том, что ничего подобного не будет!
Как приятно бывает иногда свить себе гнездо на вершине раскидистого дерева, где разъяренные белки грызут каменные орехи, и птицы, сделанные из бездны, слабоумно мотая головами, превращают любое существо в мочало и мишуру, зажав его в клюве, оловянным воплем вздымая волосы на твоей голове. И черви там подобны огненным змеям, а насекомые нанимают работниц, чтобы те искали им в панцире слонов. И вот там, на верхушке и внутри ствола сделать себе дом славы - не для жизни, не для смерти, дом непреходящий.
И приходить, легкомысленно смеясь, и уходить из него, и не оставлять уведомлений, куда ты ушла и где ныне стопа твоя, как жернова твои, мельница твоя, производит инфракрасную, тончайшую кашу из того и иного, которое тупо визжит, думая, что ты, тысячетонная Суламита, легко пробегая по скалам, ищешь контакта с пылью. И рассматривать дом со всех сторон как место запустения и обитель ужаса, не понимая без подсказки, где прокладывает, через какие облака, тоннели свои жительница его! И превращать его, это непреходящее место присутствия, в преходящее место отсутствия! Кому еще дана власть над входами и выходами! Кто видел одно зернышко, из которого выросло дерево! Если они думают, что видели, то пусть придут и я удушу их в амбарах, где хранят дубовое зерно предшествующих урожаев. И если у них слишком многочисленное человечество, то пусть попробуют выложить кости в один ряд и тогда измерят поперек мягчайший, дорогостоящий коврик, о который вытирают ноги, но чтобы измерить его вдоль, на это их не хватит. (А если они попытаются мерять вдоль, то не измерят даже и поперек).
Но
скажи, возлюбленный друг, скажи мне, приятна ли оку твоему краска, которой
я в этот день покрыла ногти мои? Достаточно ли блестяща она и хорошо ли видна
в утренних сумерках? Ее сделали для меня из крови, пролитой спасенными мною.
Догадывались они, что след, оставленный острием моим в начале, продолжается
дольше конца и течение в этом русле - черно, как ночь? Они любили меня бескорыстно,
ибо их корысть ничтожнее пыли, и то, что получали, могли считать взаимностью,
и насколько они знали бы меня, настолько бы их знало знание, и если бы ужасались
узнаванием, были бы бесстрашными, и если бы верили мне, в моем обмане была
бы Истина. Но многие считали себя по-своему слишком умными, чтобы верить мне,
или думали, что богатство мира лучше меня, или были убеждены в том, что ясность
всего их сознания может равняться в цене моим подаркам! Перешлите им по-почте
следующие слова: бессознание со мною на порядок лучше самого ясного из сознаний
без меня, потому что только я могу сделать шаг, отделяющий ясность от субъекта
всех ясностей!
Если они думают, что ощутив лобзание смерти, уйдут жить дальше, то они очень заблуждаются. Это ощущение очень интенсивно и они впадают в чувственную ложь; они чувствуют, что уже что-то знают, и наивнейший из их недугов - чувствовать, что они знают знание. Но на самом деле вместо них живут пустые оболочки, которых знает что-то несущественное. Я могу развлечься, поиграть и выбросить в такое место, где никогда больше не найду, а могу поступить по-другому - ведь я единственный свободный выбор вселенной; но выброситься по собственной воле не может ничто другое, потому что такой воли больше нет.
Я прихожу к любому, избранному мной, но цена призыва - тысяча бритв и крючков. Мне не интересна подпись в конце, потому что я была до начала и я буду после конца. Они глупцы, им интересно развитие сюжета, начало и конец, но как же могут они что-то подписать кровью и иметь это при себе, если из их крови уже приготовили лак для моих ногтей! Если они когда-нибудь, где-нибудь желают остаться со мной, я не даю никаких гарантий. Какие глупцы те, которые пытаются напоминать о клятвах мне!
Они могут заключать со мной пакт, и хотя я, как правило, не заключаю с ним пакт, заключенный пакт скрасит остаток их дней. Они не имеют выбора, заключать или нет, потому что не могут увидеть меня и не умереть. Если бы они поняли это, то не стремились бы скрасить остаток дней. Они тогда знали бы меня.
